Новости
Произведения
Галерея
Биографии
Curriculum vitae
Механизмы
Библиография
Публикации
Музыка
WEB-портал
Интерактив


ТРИHАДЦАТАЯ КHИГА. БАГРЯHЫЙ ЗВЕРЬ. VIII


Главная  →  Публикации  →  Беллетристика  →  Мережковский Д. С. Воскресшие боги // Христос и Антихрист. - М. Панорама, 1993  →  Тринадцатая книга. Багряный зверь. VIII

Наступило лето. В городе свирепствовала гнилая лихорадка Понтийских болот - малярия. В конце июля и в начале августа не проходило дня, чтобы не умирал кто-либо из приближенных папы.
В последние дни казался он тревожным и печальным. Но не страх смерти, а иная, давнишняя тоска грызла его, - тоска по мадонне Лукреции. У него и прежде бывали такие припадки неистовых желаний, слепых и глухих, подобных безумию, и он боялся их: ему казалось, что,если он не утолит их тотчас, они задушат его.
Он писал ей, умоляя приехать, хотя бы на несколько дней, надеясь потом удержать ее силою. Она ответила, что муж не пускает ее. Ни перед каким злодеянием не остановился бы старый Борджа, чтобы истребить этого последнего, ненавистнейшего зятя своего, так же как уже истребил он всех остальных мужей Лукреции. Но с герцогoм Феррары шутки были плохи: у него была артиллерия лучшая во всей Италии.
5 августа отправился папа на загородную виллу кардинала Адриана. За ужином, несмотря на предостережение врачей, ел свои любимые пряные блюда запивал их тяжелым сицилийским вином и долго наслаждался опасною свежестью римского вечера. На следующее утро почувствовал недомогание. Впоследствии рассказывали, будто бы, подойдя к открытому окну, папа увидел сразу два похоронных шествия - одного из своих камерлингов и мессера Гульельмо Раймондо. Оба покойника были тучными.
- Опасное время года для нашего брата, тучных людей, - молвил будто бы папа.
И только что он это сказал, горлинка влетела в окно, ударилась об стену и, оглушенная, упала к ногам его святейшества.
- Дурная примета! Дурная примета! - прошептал он, бледнея, и тотчас удалился в опочивальню.
Ночью сделалась с ним тошнота и рвота.
Врачи определяли болезнь различно: одни называли ее терцианою, третичною лихорадкою, другие - разлитием желчи, третьи - "кровяным ударом". По городу ходили слухи об отравлении папы.
С каждым часом он ослабевал. 16 августа решили прибегнуть к последнему средству - лекарству из толченых драгоценных камней. От него больному сделалось еще хуже.
Однажды ночью, очнувшись от забытья, стал шарить на груди, под рубашкою. В течение многих лет Александр VI носил на себе маленький золотой ковчежец, нательную дароносицу, в виде шарика, с частицами Крови и Тела Господня. Астрологи предсказали ему, что он не умрет, пока будет ее иметь при себе. Сам ли он потерял ее, или украл кто-либо из бывших при нем, желая ему смерти, - осталось тайною. Узнав, что нигде не могут отыскать ее, смежил глаза с безнадежною покорностью и произнес:
- Значит, умру. Кончено!
Утром 17 августа, почувствовав смертельную слабость, велел выйти всем и, подозвав к себе любимого врача своего, епископа Ванозы, напомнил ему о способе лечения, изобретенном одним евреем, врачом Иннокентия VIII, перелившим будто бы в жилы умирающего папы кровь трех младенцев.
- Ваше святейшество, - возразил епископ, - вам известно, чем кончился опыт?
- Знаю, знаю, - пролепетал папа. - Но, может быть, не удалось потому, что дети были семи, восьми лет, а нужно, говорят, самых маленьких, грудных...
Епископ ничего не ответил. Глаза больного померкли. Он уже бредил:
- Да, да, самых маленьких... беленьких... Кровь у них чистая, алая... Я деток люблю... Sinite parvulos ad me venire. - Нe возбраняйте малым приходить ко мне...
От этого бреда в устах умирающего наместника Христова покоробило даже невозмутимого, ко всему привыкшего епископа.
Однообразным, беспомощным, словно утопающий, судорожно-торопливым движением руки папа все еще шарил, щупал, искал на груди своей пропавшей дароносицы с Телом и Кровью Господнею.
Во время болезни ни разу не вспомнил о детях. Узнав, что Чезаре тоже при смерти, остался равнодушен. Когда же спросили, не желает ли, чтобы сыну или дочери была передана его последняя воля, - отвернулся молча, как будто для него уже не было тех, кого всю жизнь любил он такой неистовой любовью.
18 августа, в пятницу, утром, исповедался духовнику своему, епископу Каринола, Пьеро Гамбоа и приобщился.
К повечерию стали читать отходную. Несколько раз умирающий усиливался что-то сказать или сделать знак рукою. Кардинал Илерда наклонился к нему и по слабым звукам, выходившим из уст его, понял, что папа говорит:
- Скорей... скорей... читай молитву Заступнице...
Хотя по церковному чину над умирающими молитву эту читать не полагалось, Илерда исполнил последнюю волю друга и прочел: Stabat Mater DolorosаУ Креста стояла скорбящая Матерь Божия (лат.) .


На Голгофе, Матерь Божья,
Ты стояла у подножья
Древа Крестного, где был
Распят Сын Твой, - и, разящий,
Душу Матери Скорбящей
Смертной муки меч пронзил.
Как Он умер. Сын Твой нежный,
Одинокий, безнадежный,
Очи видели Твои.

---

Не отринь меня, о Дева,
Дай и мне стоять у
Древа Обагренного, - в крови, -
Ибо, видишь, сердце жаждет,
Пострадать, как Сын Твой страждет.
Дева дев, родник любви,
Дай мне болью ран упиться,
Крестной мукой насладиться,
Мукой Сына Твоего,
Чтоб огнем любви сгорая
И томясь, и умирая,
Мне увидеть славу рая
В смерти Бога моего!

Невыразимое чувство блеснуло в глазах Александра VI, как будто он уже видел пред собою Заступницу. С последним усилием протянул он руки, весь встрепенулся, приподнялся, повторил коснеющим языком:
- "Не отринь меня, о Дева!" - упал на подушки - и его не стало.





 
Дизайн сайта и CMS - "Андерскай"
Поиск по сайту
Карта сайта

Проект Института новых
образовательных технологий
и информатизации РГГУ